Дело - болеро 7

При повторном рассмотрении мало, что изменилось. Несколько веселых минут доставило ходатайство представителя «Московского комсомольца» Андрея Муратова о допросе в качестве свидетеля Юлии Глаговской и ее мамаши, которые уже несколько часов, пока шел процесс, общались с журналистами в холле Пресненского суда.

Описанная в начале этой главы сцена как раз была при повторном рассмотрении дела Плисецкой.

Я возражал.
- Ваша Честь, что может показать Юлия Глаговская? Она, конечно, может вспомнить момент своего рождения, опознать тот орган, благодаря которому она была произведена на свет, помнить, как ее новорожденную забрали от Плисецкой и подложили в постель Людмиле Глаговской, но этот ее феномен, помнить все с момента своего рождения, должны исследовать психиатры. Что же касается подтверждения факта ее встречи с собственным корреспондентом газеты, письма, которые она писала Суламифь Мессерер, то у защиты Плисецкой нет сомнения, что все, о чем написано в статье, написано со слов Глаговской.

Суд отказал в допросе Глаговской, хотя я немного и жалею, что ее не допросили, это было бы смешно.

В холле перед дверью в зал судебного заседания Глаговские стояли, прильнув к двери, и слышали мои доводы, которые были приведены в возражениях на ходатайство Муратова.
- Это мы сумасшедшие? Да я тебя засужу. Он нас оскорбляет. Мы уже в суд подали на Плисецкую о признание материнства.
- Мои предположения о необходимости обследовать маму и дочь специалистам в области психиатрии не лишены оснований. И вы могли только что в этом убедиться, господа журналисты, - сказал я, обращаясь к представителям четвертой власти.

Ни на меня за оскорбление, ни на Плисецкую о признании материнства Глаговские в суд не подали, деньги, которыми был оплачен их проезд в Россию, пропали зря.

* * *

Процесс Плисецкой навеял мысли по практике возмещения ущерба за причиненный моральный вред.

Читатель может помнить, как в США взыскали десяток миллиона долларов за то, что кофе был достаточно горячим, а его упаковка в предприятии быстрого питания не была надежной, в результате женщина получила ожег. Во Франции, например, взыскание за деформацию символическое - 1 франк. Артем Тарасов, это дело в котором я участвовал, взыскал с газеты «Вашингтон Пост» 320 тысяч фунтов, но это даже не покрыло расходы на адвокатов.

В советское время хотя и была в Гражданском кодексе РСФСР статья 7, которая оберегала честь и достоинство советских граждан, но дел таких почти не было. В 1985-1987 годах в Тверском суде Москвы я представлял интересы Феликса Чернявского, заместителя директора Института биологических проблем Севера, в котором сам одно время работал. Иск нами был предъявлен изданию ЦК КПСС газете «Сельская жизнь».

Дело рассматривала судья Ирина Троицкая, которая после выхода в отставку стала адвокатом и вполне заслуженно пользуется репутацией профессионального и квалифицированного специалиста по гражданским делам. Выиграть дело в застойные времена у издания ЦК КПСС было практически не возможно. То ли время было перестроечное, то ли судья оказался смелым человеком и опирающимся только на Закон, но дело мы с Чернявским выиграли. И сумма взыскания была по тем временам значительная - несколько сот рублей.

Мой подзащитный - оперуполномоченный уголовного розыска ОВД «Крылатское», обвиняемый в получении взятки лейтенант Петя Апалько, после реабилитации стал капитаном, за четыре года судебного процесса и три (!!!) дня содержания под стражей обогатился по решению суда на триста тысяч рублей, а второй оправданный и реабилитированный мой клиент за четыре годы лагерей - стал богаче только на 7 тысяч рублей.

Окончание

Часть 7 главы "Ты не дочь Майи Плисецкой"
книги "Записки адвоката-камикадзе"
Автор: адвокат Борис Кузнецов
Вся глава

Первая публикация: 12 февраля 2013 года
Новая редакция
© 2013 Goday